Мягкая спинка кресла ударила словно пушечное ядро. Затылок ударился в подушку, но удар был таким, словно она сделана из бетона. Перед глазами замелькали искры. Рядом с головой, разбилась стеклянная бутылка минералки, словно пуля прилетевшая со столика, в вслед за ней прилетел и сам столик.
Будь это суровый РЖДшный стол сделанный из ДВП, тут бы Алекса и пришибло насмерть, но дружелюбный японский поезд был оборудован столиками сделанными из какого-то вспененного пластика. Раскроив Алексу кожу над бровью, столик благополучно разлетелся на куски.
Все это Алекс осознал за долю секунды, прежде чем пол с потолком несколько раз поменялись местами, и он свалился вниз, но почему-то не на пол, а на одно из боковых окон, успев осознать как под закаленным стеклом, которое на глазах покрывалось сеткой трещин, проносится земля, камни и трава.
Еще один страшный удар, визг Рыжего, и уже теряя сознание, Алекс успел подумать, что это они удачно пересели, в противном случае вместо того чтобы прижать их с псом к мягким спинкам кресла, инерция, бессердечная сука, швырнула бы человеческое и собачье тела через все купе, в этом случае кроме как телами, назвать Алекса и Рыжего уже было бы нельзя…
Сознание возвращалась медленно. Первым что Алекс осознал, была мокрая и теплая точка на щеке. Точка стремительно расползалась, превращаясь в мокрое пятно, чувства возвращались и спустя пару секунд он сообразил что эта горячая мокрая штуковина, которая шурует туда-сюда по его роже, является ничем иным как языком Рыжего, который печально поскуливая, лижет своего подозрительно крепко уснувшего хозяина.
С трудом разлепив глаза – ресницы склеились от засохшей крови, которая натекла из рассеченного лба, Алекс со стоном поднялся и потрепал по загривку пса, который тут же начал приплясывать вокруг, слегка припадая на правую переднюю лапу.
Алекс не сразу сообразил что мутная, матовая штуковина на которой он лежал, это не пластиковое покрытие пола в вагоне, а закаленное стекло, просто покрытое густой паутиной трещин. Надо же, выдержало. Вагон скорее всего какое-то время катился на боку, но стекло не разбилось. Будь иначе, и человека с собакой размазало бы по земле тонким слоем.
Свет в купе мерцал, но не погас, снаружи слышался шум, крики и стоны, скрежет металла, непонятное жужжание. Алекс понял что без сознания пробыл не долго – ночь еще не закончилась. Окно оказалось внизу и улицу сквозь него видно не было, но вот открывшаяся дверь купе, теперь была сверху. В коридоре тоже имелось окно, сквозь которое сейчас и просматривались темные небеса, с рассыпавшимися по ним звездами. Выход из купе оказался на потолке – как назло вагоны оказались достаточно широкими и в данный момент, ширина превратилась в высоту. Допрыгнуть до раздвижной двери не получалось, окно было снизу, выбраться через него нельзя, других возможностей выбраться Алекс не видел.
– Эй – заорал он – есть кто живой? Я тут застрял…
Есть точка невозврата из мечты – откликнулась на крик Алекса внезапно ожившая акустика. Видимо умный бортовой компьютер все же отыскал в локальных хранилищах последнюю прослушиваемую Алексом песню, и включил ее, а может просто интернет появился – И мы с тобой смогли её пройти!
– Да заткнись ты – рявкнул Алекс, и нагнувшись ткнул пальцев в разбитый сенсорный экран на подлокотнике кресла, который теперь оказался у самого пола.
Музыка заглохла, но и лампы моргнув несколько раз погасли, оставив Алекса в почти полной темноте.
– Аууу – снова заорал он – слышит меня кто-нибудь?
Ответа не было, но по соседству послышалась возня, кто-то стонал, где-то в отдалении визжала женщина. Алекс понял что до него в ближайшее время, дела никому не будет, и выбираться отсюда придется самому.
Зачем вылезать из вагона, Алекс не знал. В принципе он бы посидел тут лишние пару часов, ничего бы с ним не случилось, если бы не жуткая необходимость отлить, а желание добраться до туалета, или хотя бы заменяющего этот самый туалет куста, достаточно мощный стимул для поиска выхода. Быть найденным в обоссаном вагоне, ему не хотелось, пусть он и понимал что обоссанный вагон это последнее, на что кто-либо обратит внимание в подобной ситуации.
В критических ситуациях, мозг либо тормозит как старый, завирусованный комп, либо наоборот – разгоняется. Алекс относился к людям с мозгами второй категории. Оглядевшись, он открыл багажный отсек и почти на ощупь, вытащил оттуда пару своих чемоданов. Раскрыл один, покопался, пытаясь в темноте разобрать что и где лежит. В одном из отделений лежали аккуратно свернутые галстуки, забрал их, вместе с первой попавшейся под руку рубашкой. Во втором чемодане отыскал коробку с ремнями – кожаные ремни разной расцветки и текстуры, под разные костюмы. Четыре штуки, забрал и их. Должно хватить.
Рубашку разорвал, перевязал рассеченную руку и лоб – ничего серьезного, но ранам полагается быть перевязанными, к тому же ссадина на лбу снова начала кровоточить и кровь заливала глаза. Надолго раны его не задержали, пары минут хватило чтобы перевязать руку и намотать повязку на лоб, после чего Алекс приступил к реализации плана побега, из опрокинувшегося вагона.
Соединив ремни и галстуки, он получил крепкую и достаточно длинную веревку, один конец пропустил под брюхом пса, затянул пряжку. Поставил один на другой два чемодана, взгромоздился на них, не выпуская из рук второго конца веревки, подпрыгнул, ухватился за косяк раскрытой двери купе, подтянулся помогая себе ногами, выбрался.
Улегся животом на перегородку, отделяющую купе от прохода, потянул импровизированную веревку, вытаскивая тяжелого пса. Наверное не меньше шестидесяти кило. Отъелся старик, разжирел.
Не прошло и минуты как пес был извлечен из ловушки, освобожден от ремня, и Алекс, придерживая Рыжего, отправился по боковой стенке вагона в сторону тамбура. Не удивился увидев что вагон с остальным поездом не соединен, видимо поезд сошел с рельс, вслед за ним сошли и несколько вагонов. Часть из них опрокинулась, оторвавшись от остальных, но далеко вагоны не укатились. Буквально в паре десятков метров виднелась половина поезда – вагоны которые остались стоять “на ногах”. С другой стороны, на таком-же расстоянии валялись еще несколько вагонов, и в том числе сам локомотив, или как правильно назывался этот чертов электрический паровоз. Возле опрокинутых вагонов, ошивалась и толпа людей, явно занятых каким-то важным делом.
Пес снова был обвязан ремнями и спущен с вагона на землю, не совсем удачно – один из галстуков не выдержал и лопнул, отчего собакен брякнулся с высоты полутора метров, но вроде бы без последствий. Сам Алекс спрыгнул свесившись на руках, и отвязав пса от остатков ремней, побрел вместе с ним к скоплению народа.
Крики, стоны, мат. Пара десятков человек некоторые из которых были в форме проводников, совместными усилиями вытаскивали пострадавших которые не могли самостоятельно передвигаться, из опрокинутых вагонов, и укладывали их чуть в стороне. Другие, раненые видимо не столь сильно, либо помогали проводникам, либо бессмысленно бродили кругами, периодически скрываясь в темноте. Между ранеными бродил мужчина в годах, в измазанной кровью рубашке со свитой из четверых девушек, и оказывал посильную помощь, видимо врач. В неверном свете импровизированных фонарей развешанных тут и там на брюхе поезда – телефонов, открытых ноутбуков, планшетов и маленьких ручных фонариков, которыми пытались светить некоторые из людей, разглядеть толком ничего не получалось. На Алекса и его пса, никто не обращал внимания. Вокруг царил хаос, чуть дальше, в паре сотен метров, в стороне головы поезда, наблюдалось еще одна толпа и Алекс, не придумав ничего умнее, побрел туда.
Желания броситься помогать раненым как-то не возникло. Если бы кто-то, кто координировал действия толпы, обратил внимание на Алекса и позвал его помогать, он бы отказываться конечно не стал, но так как никто на него внимания не обратил, он счел возможным не влезать в спасательную операцию, все равно толку от него в этом деле было бы немного. Свернув по пути к толпе в темноту, Алекс решил вопрос с биологическими потребностями (пес взял пример с хозяина и тоже пометил пару кустов), и только потом подошел к людям.
– Что тут творится, кто нибудь в курсе? – обратился он к немолодому мужчине стоявшему чуть в стороне от основного скопления народа.
– Врезались во что-то – ответил тот обернувшись к Алексу.
– А во что?
– Черт его знает – ответил тот – лучше сами посмотрите.
Алекс внял совету и попытался протолкаться сквозь жиденькую толпу. Сложностей с этим не возникло и вскоре он увидел нечто крупное, лежащее чуть в стороне от железной дороги. Толком разобрать что это такое, было сложно, света не хватало, фонарики были мало у кого да и то, как заметил Алекс, это были дешевые пластмассовые зажигалки, со слабенькими светодиодами в торце.
Были у некоторых и фонари посерьезнее, в частности отличалась небольшая группа людей – толстый мужик, с окровавленной физиономией, и пяток крепких мужчин, пусть в помятых и рваных, но строгих черных костюмах.
Такая банальщина – Алекс сразу определил в них охранников этого самого толстяка. Почему телохранители не носят нормальную неброскую одежду, в которой они бы могли сливаться с толпой и намного лучше выполнять свои обязанности Алекс не знал, но предполагал что эта показная круть, и была тем самым, для чего таких вот шкафов и держат – смотрите все какой я важный, у меня телохранители…
Во всяком случае, стоило признать что от шкафов толк был – у парочки из них оказались хорошие ручные фонари, которые и давали большую часть света. Сейчас, эти фонарики были направлены на непонятную темную массу, растянувшуюся чуть в стороне от рельс.
Как показалось Алексу, это была половина таракана, или жука, или какой-то смеси осьминога с раком. Сначала он подумал что это какая-то статуя непонятному насекомому, судя по ее размеру. Потом ему показалочь, что это нечто роботизированное – возможно военный боевой модуль, такие, как он слышал, не так давно начали активно использовать. Представить что эта громадина некогда была живой, Алекс не мог, но на то, что это именно так и было, намекала громадная дыра которой оканчивалась половина туши, и из которой сочилась желтоватого цвета мерзкая субстанция, светящаяся люминесцентным светом, в лучах фонариков.
Алекс знал что фонарики в зажигалках предназначены в том числе и для проверки денег на подлинность, а потому в некоторых из них ультрафиолет составляет значительную часть спектра, видимо в ультрафиолете эта жижа и светилась. Из дыры торчало что-то похожее на обрывки тонких и толстых шлангов,которые продели сквозь разного размера мячи – от футбольных до теннисных, пошитых из мягкой резины, которая почему-то подрагивала, и измазанных мерзкой жижей. Помимо этих склизских шлангов, из дыры в непонятной штуковине торчали еще какие-то потроха, названия которым Алекс подобрать не мог. В общем, из дыры вываливалось нечто похожее на внутренности живого существа.
Судя по тому что все вокруг было забрызгано этой же вонючей мерзостью, от непонятного существа или механизма (в то что это безвкусная арт-инсталляция Алекс уже не верил ) оторвало солидный кусок.
Скорее всего в эту дрянь поезд и врезался, удивительно что он просто не размазал эту мерзость по рельсам, продолжив ехать дальше, но оценив размеры туши, Алекс понял что она если и уступает габаритами солидному грузовику, то не намного.
Рыжий тоже увидел или учуял непонятную штуковину, и тут же разразился злобным лаем. Толпа разом вздрогнув, словно единый организм, начала разворачиваться к Алексу.
– Что тут произошло – спросил Алекс ни к кому конкретно не обращаясь, пока гомон толпы немного стих, и большая часть глаз обращены именно к нему.
– Хрен его знает – послышался голос – в инопланетянина врезались…
– Это мутант – заорал кто-то из толпы.
– Нет это робот! – кричал еще кто-то.
– Американцы – послышалось откуда-то.
– Американец-мутант или американский робот – подытожил очередной умник.
– Мы не знаем – ответил за всех толстый мужик – но наверное скоро МЧС прибудет, они и объяснят.
– Связи нет – снова заорали из толпы – телефоны не работают… Поезда не хватятся еще несколько часов, мы должны были приехать только утром.
– Спокойно – повысил голос толстяк – меня точно хватятся когда через час-два я не выйду на связь… Меня точно спасут, ну и вас за компанию, надо просто подождать.
Основная масса народа, уверенности толстяка на разделяла, и тут же загалдела, о том что надо развести костер, и выложить из горящих веток слово SOS, чтобы со спутника или вертолета разглядели, кто-то тут же высказал еще более гениальную в своей тупости идею, и они посыпались сплошным потоком, вплоть до того чтобы пошить из оконных штор дельтаплан и улететь отсюда.
– Судари блядь, хули стоим господа? – мощный бас перекрыл гул толпы, и Алекс обернувшись, увидел не двухметрового амбала как ожидал, а весьма субтильного мужичка, того самого, что ходил между ранеными, оказывая помощь – тут блядь люди раненые, чтоб им сдохнуть, в помощи нуждаются, а вы языками чешете, чтоб вам провалиться. Пойдемте за мной, поможете.
Толпа не стала оспаривать приказ или просьбу, и не переставая болтать вполголоса, двинулась за доктором, как мысленно окрестил его Алекс.
– Вас как зовут? – обратился доктор к Алексу, почему-то выделив из толпы именно его, может быть внимание привлек пес, который не отходи от него ни на шаг.
– Алекс.
– А Алекс это Александр, или Алексей?
– Неважно, просто зовите Алексом.
– Ладно, как пожелаете, мать вашу. Так вот сударь, блядь, берете вон тех троих опездолов – доктор указал на кучкующихся чуть в стороне молодых парней – и начинаете с самого конца проходить поезд. Слава богу, мать его, большая часть вагонов на ногах осталась. Так вот, заходите в самый последний, и двигаетесь к голове поезда, ищите выживших, если найдете того кто не сдох, чтоб им провалиться, вытаскивайте на улицу, потом заберем. Мы решили в одном из вагонов устроить своего рода госпиталь, для тяжелых, дождемся МЧС, глядишь не подохнут, чтоб им провалиться.
Мужик-сквернослов ушел, видимо чтобы распределить работу. Кто его назначил главным Алекс не знал, но оспаривать полученное указание не стал, все в целом было толково – раненых в поезде осталось еще много, судя по воплям которые периодически раздавались из вагонов. Проследив взглядом за уходящим доктором, Алекс окликнул троицу парней которых док отдал под его командование.
– Ну что пацаны, давайте за мной, что ли…