– Как там наши подопечные? – невысокий, интеллигентный на вид человек, лет пятидесяти, вошел в кабинет.
Светлый пиджак, брюки со стрелками, белая, отутюженная рубашка с запонками на рукавах. Тронутые сединой волосы.
– Как обычно… Тупые животные! – молодой парень, снял толстые резиновые перчатки и швырнул их в ведро, стоящее у стола.
Снял фартук, запихнул его в пакет и маркером написал на нем свое имя. В химчистке все почистят и вернут обратно.
Молодой переоделся и вышел, оставив в кабинете своего старшего коллегу. Седой снял свой отутюженный костюм и переоделся в фартук и перчатки.
– Ну что приступим? – седой достал из шкафа небольшой кожаный сверток и пройдя кабинет насквозь, вошел в дверь с противоположной стороны, искусно скрытую за шкафом, уставленным папками, какими-то книгами, бумагами и прочим канцелярским хламом. Закрыв за собой потайную дверь, седой задвинул тяжелый засов, и еще одну дверь – пластиковую, с качественной звукоизоляцией.
Прошел дальше, на паре десятков столов, лежали люди, дальше, в клетках сидели еще несколько десятков, в оранжевых комбинезонах – номера на комбинезонах, радиоошейники, по ним было сразу видно, что это обычные “зэки”, заключенные, а это место скорее всего – тюрьма.
Престарелый, как теперь оказалось, палач, подошел к одному из столов – прикованный к хирургическому столу человек испуганно посмотрел на седого.
– Знаешь, я бы тебе вколол хотя бы новокаинчику, врать не стану, ты умрешь страшно, в муках, и умирать будешь долго, но ты не думай, что это я такой садист. Я бы с радостью тебя пристрелил, или хотя бы вырубил морфином, мне не нравится делать то что я делаю, но так надо.
Оправдавшись перед жертвой, седой положил на небольшой столик для инструментов свой сверток и развернул, одним движением руки. В ярком свете хирургических ламп заблестели скальпели, клинки, какие-то пилы, дрели. Рядом замелькали помощники в кожаных фартуках, кто-то подал седому большие наушники. Даже держа их в руках седой слышал мощные звуки тяжелого рока, надев их, он убедился, что ничего кроме музыки не слышит… Крики жертв он не переносил.
Худые руки, с узловатыми пальцами замелькали с невообразимой скоростью. Один за другим сменяли друг друга инструменты. Кровь стекала по вырезанным в полу ложбинкам, образовывая красный узор. Лежащее на столе тело, покрытое вырезанными на коже символами тайного алфавита, начало усыхать, сморщиваться и через несколько секунд стало похоже на вековую мумию, разлагаясь на глазах. Кровавые узоры на полу запылали, ручьи энергии утекали по кровавым линиям куда-то вниз, туда, где в глубоком подвале, глубиной в несколько десятков этажей, строился из костей огромный зиккурат.
– Понимаешь – заорал седой палач, который ничего не слышал из-за наушников – когда человек умирает, душа словно капсулируется что ли, она уходит в сумеречную зону, или к богам, или просто растворяется в междумирье. В общем не важно. Главное то, что с ней ничего нельзя поделать, иначе пожиратели душ, которым попасть в сумеречную зону не так уж и трудно, обжирались бы душами мертвых и за несколько часов раскачивались бы до пожирателей миров, а там все, конец всем мирам, и жуткая, опустошительная война между пожирателями миров. Нет, душу можно использовать лишь пока человек жив. Да-да, только так, ну или точнее, забирать душу в момент убийства. Например, сферы жажды некромантов тоже поглощают не души убитых, а души убиваемых…
– Эй-эй – седой погрозил пальцем еще живому человеку – глазки закрывать не надо, не дай бог сознание потеряешь, или чего доброго умрешь.
Росчерк скальпеля и отрезанные веки полетели в ведро с другими обрезками. Укол какого-то препарата в вену, от которого сердце почти мертвого человека ускоренно забилось…
– Вот ты думаешь зачем я тебе все это рассказываю – седой посмотрел на лежащую на столе жертву – а все потому что у меня других собеседников нету.
– Эти – седой кивнул на помощников – уже давно мертвы, даже не умертвия, а банальные, чуть более прокачанные зомби. Только и хватает ума что бы принести да унести что-нибудь, а говорит то, с кем? Вот, с тобой дружище.
Седой наклонился и похлопал жертву по щеке – а обижаться не надо, вот кем ты был? Зэк, животное по сути, у тебя пожизненное, сидеть тебе в клетке два на два, как попугаю, государство объедать, а так пользу принесешь… Э, ты там давай не помирай – седой посмотрел на монитор, отображающий состояние жертвы – ну мы это сейчас поправим.
Глубокий разрез скальпелем, визг маленькой пилы, и к открытому сердцу едва живой мумии цепляются пара электродов.
– Вот так, теперь сердечко бьется. Сейчас мы тебе все лишнее отрежем. Тут какое дело, тебе надо продержаться как можно дольше, гордись, будешь вмурован в зиккурат, ну так вот, кормить тебя будет никак нельзя, да ты и не сможешь есть так ведь? – Седой посмотрел на мумию – а вот водичку тебе внутривенно вливать будем, ну и кой какие питательные смеси. Беда в том, что слишком уж много чего требует кормежки, в твоем теле. Конечности, между прочим, считай половина веса, вот зачем они нам? Нам только твой воющий от боли мозг нужен, точнее не мозг, а сознание и душа. Вот мы тебе все ненужное и удалим.
Седой палач достал из кармана фляжку, от которой ощутимо несло алкоголем, и сделал несколько хороших глотков. Это только начало. К концу дня он выпьет не меньше двух литров крепчайшего коньяка, топя свою совесть, сострадание, и много других, присущих людям, но не нужных палачу качеств. К концу дня, не старый в общем то парень, обзаведется еще одной прядью седых волос, и десятком причин ненавидеть себя, в конце концов он человек, палач, но все же человек… Понемногу сходящий с ума.
Завизжала пила, на пол упали ненужные части тела, к живому обрубку подключили необходимые трубки, и помощники унесли его вниз, туда где из таких же, все еще живых огрызков тел собирались стены зиккурата. Новое поступление стройматериала там всегда ждали.
Частично мумифицированное тело быстро прирастили к таким же, образовав что-то похожее на единый организм, громадную конструкцию из костей тысяч человек, и нескольких сотен все еще живых людей.
В огромном подвале, в котором можно было бы выстроить Эйфелеву башню, стояла жуткая атмосфера боли и страданий, казалось сам мир здесь сотрясался от мук. Человек, зайдя сюда, сошел бы с ума, разве что некромант или демонолог, сумели бы вынести гнетущую ауру этого места.
Огромные объемы энергии, не могли бы удержать никакие накопители, поэтому ее тут же пускали в дело. По сути, здесь было искусственное место силы, такое же, как в некоторых точках земли, только сильнее, и лишь с одним, видом энергии. Именно тем которое так отвергает мир, и которое так привлекает демонов.
Если бы кто-то смог посмотреть на это место с точки зрения высших демонов, или других высших сущностей видящих рубежи миров, он бы увидел растущий нарыв, словно гнойник на границе мира, который грозил вот-вот прорваться, пробив брешь в защите. Но богам было не до этого, а демоны об этом нарыве уже давно знали. В точке предположительного прорыва строилась огромная портальная арка, сквозь которую мог строем пройти легион, громадные кристаллы, выращиваемые десятилетиями, наполнялись силой, добываемой в покоренном мире. Наращивались армии. Готовилось вторжение.
На земле же, дергая за все имеющиеся ниточки, группа предателей, готовила демонам встречу. Для строительства зиккурата, нужны тысячи человеческих жертв, для которых нужны люди, которых никто не будет искать, и интересоваться их судьбой. И такие были.
Армии продажных политиков пропихивали закон о частных тюрьмах, по которому упразднялись все государственные тюрьмы, а заключенные передавались частным компаниям. Несколько таких тюрем уже работали, но в них пока что, отсылали только самых “тяжелых” заключенных – тех, на ком висел пожизненный срок, и чьей судьбой никто и никогда не поинтересуется. Другие группы, таких же продажных политиков, проталкивали законы о смертной казни, от которых давным-давно отказались даже Китай и Корея, и вот сейчас, смертную казнь, пытались возродить вновь.
А зиккурат строился, демоны готовились к вторжению, предатели готовили глубокие норы, в которых собирались пересидеть самый трудный период. А миллиарды человек ни о чем не подозревали.
Росло недовольство простых людей, лишенных магического дара, уже не было национальной вражды, как когда-то, теперь начиналась, медленно, но верно, вражда расовая. Люди уступали всем расам мира. Эльфы были красивы и бессмертны, гномы долгоживущи и сильны, маги, это отдельный разговор – невероятная сила, способность продлить свою жизнь, чудеса, которые они могли творить, никогда не давали покоя простым смертным, а там, где зародилась зависть, зарождается ненависть.
Многие уже тайно поддерживали святой альянс, террористическую организацию, поставившую своей целью уничтожение магов. Многие же наоборот – пытались стать иными – чаще всего вампирами и оборотнями, если ты не маг, то не остаться человеком можно было только так. Интернет пестрел объявлениями о продаже бессмертия, и находились люди, готовые стать вампиром, и обречь себя на жажду крови и страх солнца, или оборотнями, обрекая себя на приступы звериной ярости и постоянный голод.
Телеканалы продолжали накалять обстановку, популярные видеоблоггеры толкали речи с оплаченными лозунгами вроде “Земля для землян” и “смерть бессмертным”. Находились даже политики, пытающиеся провести закон об ограничении срока жизни, мотивируя это перенаселением и грозящей нехваткой пищи, и тем что если будет так много бессмертных, то скоро жизненного пространства не останется. Раз люди живут в среднем до восьмидесяти лет, то почему мы должны позволять магам жить до двух-трех веков? Эльфы, говорят, вообще бессмертны, как и гномы, срок жизни которых исчисляется сотнями лет, так ведь люди со временем вообще вымрут.
Бурление, еще было тихим, открыто к войне никто не призывал, но недовольство выражали все, кому не лень. Конечно руководство государств прекрасно понимало, что без магов никуда – все электричество, вся нефть, восемьдесят процентов медицины держалось на магах, и, если их не станет, люди вернутся к угольным электростанциям и буровым шахтам. Это, не говоря о допотопной, по нынешним меркам медицине – таблетках, микстурах, хирургических операциях… Без капли магии.
Сидя на диване можно орать о многом, о том какие маги плохие, потому что лучше нас, какие уроды эльфы – потому что красивее нас, но это лишь до тех пор, пока не придется попасть в больницу, вот тогда маги сразу станут хорошими… Но лишь до тех пор, пока ты не уйдешь из офиса мага жизни, пересчитывая деньги, или читая длиннющий очередной лист, в котором ты, желающий получить пару дополнительных десятилетий жизни, окажешься на стотысячных местах.
Кому-то, все это было нужно, кто-то щедро спонсировал нагнетание обстановки, и тот же самый кто-то, тащил на землю демонов…
Но никто не беспокоился. Народные волнения бывали и раньше, террористы были всегда. Тысячи видящих просматривали будущее и обеспечивали относительную безопасность, мир спал спокойно, и видел красивые сны, не подозревая, что ему грозит то, что хуже любого кошмара…